— Сколько вас? — спросила она.
— Четверо, — ответила мама, — но…
Госпожа Санта-Клаус уже скрылась на кухне. Мама села за столик и взяла меню. Я последовала ее примеру, и у меня потекли слюнки. Вот посудите сами!
Мятно-фруктовые тарталетки
Похлебка по-креольски
Суп-пюре из курицы
Жареная телятина с пряностями
Суфле из ветчины
Жаркое по-новоанглийски
Барашек по-гавайски
Картофель по-лионски
Картофельная соломка
Сладкий картофель по-мэрилендски
Маринованный лук
Спаржа с зеленым горошком
Салат из цикория с сыром рокфор
Артишоки с авокадо
Свекла под майонезом
Сырная соломка
Булочки с корицей
Оладьи
Миндальное мороженое под хересом
Ромовая баба
Пылающие персики по-королевски
Воздушный мятный пирог
Шоколадный торт
Фруктовый торт со взбитыми сливками
Кофе, чай, молоко
(Воду нам привозят за пятнадцать миль. Пожалуйста, помогите нам ее экономить.)
Благодарю вас. Госпожа Санта-Клаус.
У меня просто в глазах зарябило, и я посмотрела в окно. Мы по-прежнему находились в центре самой угрюмой пустыни в мире.
Тогда я принялась подсчитывать калории в этом провокационном документе. Дошла до трех тысяч и сбилась. Потому что перед нами поставили фруктовые тарталетки. Я едва притронулась к одной, как мой желудок подпрыгнул и принялся грызть пищевод,
Вошел папочка, сказал «ну-ну!» и сел. Братец тоже не заставил себя ждать.
— Чарльз, — сказала мама, — в этом меню для тебя практически ничего нет. Пожалуй, я… — Она встала, чтобы пойти на кухню.
Папочка сказал, не отрываясь от меню:
— Погоди, Марта. Будь добра, сядь!
Мама села, и он спросил:
— У меня большой запас носовых платков?
— Конечно, — ответила мама, — но почему…
— Превосходно. Я уже ощущаю начало приступа. Итак, похлебка…
— Чарльз! — сказала мама.
— Затвори уста, женщина! Человечество просуществовало пять миллионов лет, поедая все, что можно разжевать и проглотить…
Тут вернулась госпожа Санта-Клаус, и он заказал и то и се, и еще, и еще, и каждое его слово было как удар ножа в мое сердце.
— А теперь, — заключил он, — если у вас найдется восемь нубийских рабов, чтобы внести все это…
— Мы воспользуемся «джипом», — ответила она и обернулась к маме.
Мама хотела было заказать рубленой травки и витаминный суп, но папочка ее перебил:
— Я заказал на нас двоих. А дети пусть выберут сами.
Мама сглотнула и промолчала. Братец вообще в меню не заглядывает.
— Мне двойной каннибальский бутерброд, — потребовал он. Госпожа Санта-Клаус содрогнулась.
— А что такое, — осведомилась она зловеще, — каннибальский бутерброд?
Братец объяснил, и она воззрилась на него так, словно надеялась, что он уползет под камень, откуда выполз. Потом сказала с трудом:
— Госпожа Санта-Клаус выполняет любые заказы клиентов, но есть его ты будешь на кухне. Тут ведь будут обедать и другие люди.
— Ладненько, — согласился братец.
— А тебе что приглянулось, деточка? — спросила она у меня.
— Все, — ответила я тоскливо, — но у меня диета.
Она сочувственно вздохнула, а потом спросила:
— Но что тебе запрещено есть?
— Особо ничего. Мне запрещена еда вообще. Мне нельзя есть еду.
— Найти тут что-то малокалорийное не так-то просто. К подобным блюдам у меня душа не лежит. Я тебе подам то же, что твоим родителям, а уж ты ешь, что захочешь, и так мало, как захочешь.
— Хорошо, — слабовольно согласилась я.
Нет, правда, я старалась устоять. Считала до десяти между двумя глотками, только вдруг заметила, что считаю очень быстро — для того чтобы успеть съесть это блюдо, пока не подали следующее.
Вскоре мне стало ясно, что я — погибшая женщина, но мне было все равно. Меня окутывал теплый туман калорий. Один раз из-за края тарелки высунулась моя совесть, я обещала завтра вообще проголодать, и она опять уснула под тарелкой.
Из кухни показался братец с физиономией, вымазанной розовым кремом.
— Это что? Крем с каннибальского бутерброда? — спросила я.
— А? Ты бы посмотрела, чего там только нет! Ей бы держать тренировочный стол! — пробурчал он. Много-много времени спустя папочка сказал:
— Пора и в дорогу… Брр!
— Так переночуйте здесь, — предложила госпожа Санта-Клаус. — Место найдется для всех.
Ну, мы и остались. Это было чудесно!
Утром я проснулась с твердым намерением обойтись без двадцати восьми калорий моего томатного сока, но я не учла госпожи Санта-Клаус. И никаких меню! Не успели мы сесть за стол, как нам подали чашечки с кофе и еще всякую всячину — но не разом, а по очереди, а это притупляет бдительность. Как-то: грейпфрут, молоко, овсяные хлопья со сливками, яичницу с колбасой, а еще поджаренный хлеб, сливочное масло, джем, бананы и сливки. А когда казалось, что на кухне больше ничего остаться не могло, появились хрустящие вафли, еще масло, земляничное варенье и кленовый сироп. А с ними еще кофе.
Я съела все, испытывая безнадежное раздвоение личности: одна половина пребывала в чернейшем отчаянии, другая — в блаженном экстазе.
В путь мы отправились, чувствуя себя великолепно.
— Завтрак, — изрек папочка, — следует сделать обязательным, как школьное образование. Я предсказываю, что скоро будет установлена прямая зависимость между современной тенденцией обходиться без завтрака и ростом преступности среди несовершеннолетних.
Я промолчала. Мужчины — моя слабость, вкусная еда — моя погибель, но мне было все равно.
Пообедали мы в Барстоу. Я, правда, осталась в машине и попыталась вздремнуть.
В отеле нас встретил Клифф, и мы с ним попросили нас извинить — он пригласил меня поехать с ним на машине посмотреть университет. Когда мы пришли на автостоянку, он спросил:
— Что с тобой? Лицо такое, словно ты лишилась последнего друга… И ты исхудала, ну словно щепка.
— Ах, Клифф, — сказала я и расплакалась у него на плече.
Потом он вытер мне нос и завел мотор. Мы тронулись, и я рассказала ему все. Он промолчал, но вскоре свернул влево.
— Разве университет там? — спросила я.
— Неважно.
— Клифф, я тебе совсем опротивела?
Вместо ответа он остановил машину перед внушительным зданием, и мы вошли. Оказалось, что это картинная галерея. Все еще не говоря ни слова, Клифф повел меня на выставку старинной живописи и указал на картину.
— Вот, — сообщил он, — мой идеал женской красоты.
Я посмотрела. «Суд Париса» Рубенса.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});